Алексей Владимирович Юрчак — профессор антропологии в Калифорнийском университете в Беркли. Его исследования касаются советской истории и постсоветских преобразований в России и на постсоветском пространстве.
Книга изначально была написана на английском и вышла в США в начале 2000-х годов, а потом переведена автором на русский и адаптирована для отечественного читателя. Она получила немало премий, сразу после выхода была объявлена ключевой работой по своей тематике, в 2007 году книга удостоилась премии лучшей книги года, присуждаемой одним из ведущих научных сообществ Северной Америки — Американской ассоциацией евразийских, восточноевропейских и славянских исследований (ASEEES). Книга повлияла на многочисленные исследования антропологов, историков, социологов и славистов и сегодня продолжает оставаться в центре дискуссий на конференциях, семинарах и страницах научных журналов.
Для советских людей обвал социалистической системы стал одновременно абсолютной неожиданностью и чем-то вполне закономерным. Это драматическое событие обнажило необычный парадокс: несмотря на то, что большинство людей воспринимало советскую систему как вечную и неизменную, они в принципе были всегда готовы к ее распаду. Попытка ответить на эти вопросы повлияла на выбор объектов и эмпирического материала, которые анализируются в книге, и на подход, который можно назвать изучением «симптомов» внутренних изменений системы. Как пишет автор в главе 1, «в нашу задачу входило не описать усредненный “советский опыт” или среднего “советского субъекта”, а нащупать некоторые направления, по которым в позднесоветской системе происходили внутренние и до поры до времени невидимые сдвиги и изменения…». В главе «Поздний социализм. Советский субъект и неожиданность обвала системы» очерчивается объект исследования — «не причины, по которым советская система обвалилась, а те принципы функционирования, которые сделали ее обвал одновременно возможным и неожиданным».
Главное в брежневском СССР (позднем социализме) для Юрчака — это утрата смысла «авторитетного дискурса» советской власти, который из меняющей общество силы превратился в фон обычной жизни. Главным для людей стало говорить правильные вещи на съездах и собраниях, воспроизводить нужные слова, а потом возвращаться к своей «нормальной» жизни. Описанию различных форм этой жизни, которые Юрчак объединяет термином «вненаходимость» (третья позиция, отличная от подчинения и сопротивления советской власти), посвящена основная часть книги. Вот цитата из книги: «Вненаходимость стала одним из центральных принципов существования и функционирования всей советской системы позднесоветского периода. Отношения вненаходимости к системе предполагают одновременное нахождение внутри риторического поля авторитетного дискурса и за пределами этого поля, что отличается и от поддержки этого дискурса, и от оппозиции ему. Хотя это состояние может показаться парадоксальным, оно не лишено смысла именно потому, что советский авторитетный дискурс в этот период претерпел перформативный сдвиг – главной задачей каждого высказывания на этом языке стало воспроизведение его фиксированных и неизменных форм, а не создание более-менее точного описания фактов. Участие субъекта в воспроизведении этих авторитетных форм позволяло ему изменять смысл высказываний и ритуалов, наполняя их новым содержанием».
У этой книги герои — «нормальные люди», у которых, в отличие от воображаемых конформистов и нонконформистов, был иной тип свободы, который формировался в новых формах общения (сообществах и «публиках своих») и новых видах общественного пространства (пространствах «вненаходимости»), возникавших, когда человек участвовал в воспроизводстве официальных идеологических форм и ритуалов, при этом наделяя их новыми, неожиданными смыслами. Именно такие принципы существования нормальных людей — принципы, которыми в той или иной форме руководствовалось подавляющее большинство советских людей, — привели к постепенным и поначалу незаметным изменениям советской системы, подготовившим условия для ее неожиданного обвала.
Выход книги на русском позволит познакомиться с этой работой более широкому кругу читателей.

Алексей Владимирович Юрчак — профессор антропологии в Калифорнийском университете в Беркли. Его исследования касаются советской истории и постсоветских преобразований в России и на постсоветском пространстве.
Книга изначально была написана на английском и вышла в США в начале 2000-х годов, а потом переведена автором на русский и адаптирована для отечественного читателя. Она получила немало премий, сразу после выхода была объявлена ключевой работой по своей тематике, в 2007 году книга удостоилась премии лучшей книги года, присуждаемой одним из ведущих научных сообществ Северной Америки — Американской ассоциацией евразийских, восточноевропейских и славянских исследований (ASEEES). Книга повлияла на многочисленные исследования антропологов, историков, социологов и славистов и сегодня продолжает оставаться в центре дискуссий на конференциях, семинарах и страницах научных журналов.
Для советских людей обвал социалистической системы стал одновременно абсолютной неожиданностью и чем-то вполне закономерным. Это драматическое событие обнажило необычный парадокс: несмотря на то, что большинство людей воспринимало советскую систему как вечную и неизменную, они в принципе были всегда готовы к ее распаду. Попытка ответить на эти вопросы повлияла на выбор объектов и эмпирического материала, которые анализируются в книге, и на подход, который можно назвать изучением «симптомов» внутренних изменений системы. Как пишет автор в главе 1, «в нашу задачу входило не описать усредненный “советский опыт” или среднего “советского субъекта”, а нащупать некоторые направления, по которым в позднесоветской системе происходили внутренние и до поры до времени невидимые сдвиги и изменения…». В главе «Поздний социализм. Советский субъект и неожиданность обвала системы» очерчивается объект исследования — «не причины, по которым советская система обвалилась, а те принципы функционирования, которые сделали ее обвал одновременно возможным и неожиданным».
Главное в брежневском СССР (позднем социализме) для Юрчака — это утрата смысла «авторитетного дискурса» советской власти, который из меняющей общество силы превратился в фон обычной жизни. Главным для людей стало говорить правильные вещи на съездах и собраниях, воспроизводить нужные слова, а потом возвращаться к своей «нормальной» жизни. Описанию различных форм этой жизни, которые Юрчак объединяет термином «вненаходимость» (третья позиция, отличная от подчинения и сопротивления советской власти), посвящена основная часть книги. Вот цитата из книги: «Вненаходимость стала одним из центральных принципов существования и функционирования всей советской системы позднесоветского периода. Отношения вненаходимости к системе предполагают одновременное нахождение внутри риторического поля авторитетного дискурса и за пределами этого поля, что отличается и от поддержки этого дискурса, и от оппозиции ему. Хотя это состояние может показаться парадоксальным, оно не лишено смысла именно потому, что советский авторитетный дискурс в этот период претерпел перформативный сдвиг – главной задачей каждого высказывания на этом языке стало воспроизведение его фиксированных и неизменных форм, а не создание более-менее точного описания фактов. Участие субъекта в воспроизведении этих авторитетных форм позволяло ему изменять смысл высказываний и ритуалов, наполняя их новым содержанием».
У этой книги герои — «нормальные люди», у которых, в отличие от воображаемых конформистов и нонконформистов, был иной тип свободы, который формировался в новых формах общения (сообществах и «публиках своих») и новых видах общественного пространства (пространствах «вненаходимости»), возникавших, когда человек участвовал в воспроизводстве официальных идеологических форм и ритуалов, при этом наделяя их новыми, неожиданными смыслами. Именно такие принципы существования нормальных людей — принципы, которыми в той или иной форме руководствовалось подавляющее большинство советских людей, — привели к постепенным и поначалу незаметным изменениям советской системы, подготовившим условия для ее неожиданного обвала.
Выход книги на русском позволит познакомиться с этой работой более широкому кругу читателей.