Вашему вниманию рассказ Максима Эверстова «Я, голем», который принес молодому писателю победу на конкурсе «Новая фантастика 2022». Конкурс проходил с декабря 2021 года по август 2022, в нем участвовало свыше 600 работ. Сотрудник Медиацентра Национальной библиотеки РС (Я) Максим Эверстов в Москве получил награду из рук именитых фантастов. Рассказ про глиняного голема, который изучает жизнь и становится человеком...

Я, голем

— У него не может не быть хозяина, — недоверчиво протянул высокий, бритый наголо мужчина. — Всякий знает: голем есть создание магическое. Значит, и маг где-то тут есть.

Второй, пониже и пошире, сплюнул на землю коричневой от табака слюной.

— Ты видишь вокруг хоть одного мага, Шило? — густым, как смола, голосом ответил он. — Это грёбаный храм в грёбаной степи.

Однако лысый повел плечами, боязливо заозирался. Не спрятался ли за колонной волшебник с молнией в рукаве? Не парит ли под потолком колдун в длинном плаще, способном жить своей жизнью? Но развалины святого когда-то места были безлюдны.

Солнце беззастенчиво заглядывало сквозь мутные цветные стекла высоко над полом. Пол покрывали обломки, разный мусор, пыль. Недалеко лежал разрубленный панцирь имперской тяжелой пехоты. Потолок, когда-то расписанный зелеными и синими узорами, закоптился от сотен костров, которые люди жгли в центре помещения — сначала из мебели, потом таская из степи все, что может гореть. Рядом с големом еще курился один костер, из которого торчали обломки клинков. На стенах поверх облупившихся фресок и икон – грубые ругательства и символы новых ифатов.

— Он может быть далеко и… наблюдать глазами этого… — Шило ткнул длинным пальцем в голема.

— Я не «этот», — глухо прозвучал ответ без интонации и эмоций. — Я — Пол. Мне дали имя. От слова «полый» и «полный». А вы, вероятно, из Старила, столицы Синего Королевства. Я сужу по небольшому акценту. У меня были знакомые солдаты с таким акцентом.

Двое переглянулись, Шило осторожно убрал палец.

— Кому бы он ни принадлежал, — подал голос третий бандит, рассматривающий символ ифата Идона, нарисованный жирной черной краской на полу, — он будет интересен Палачу. Умный голем на вес золота. На таких маги тратят кучу времени.

Он говорил меланхолично и спокойно, но правая рука его покоилась на эфесе сабли на поясе.

— Как? — Шило почесал синеватую щетину. — Это ж голем… Никто не доверит голему важную работу. Разве что неспящим рабом возьмут. Или на шахту. Или на корабль гребцом! — Он задумчиво поднес палец к губам. — А если ему в рот вложили приказ служить только магам?

— Напряги башку, Шило. Что будет, если научить драться того, кто сделан из глины, не чувствует боли и никогда не устает? — Мужчина с саблей повернулся к ним спиной и зашагал прочь из развалин храма. — Иди за нами, голем. У тебя ведь нет хозяина? И записки служить конкретному человеку тоже нет, я полагаю? Значит, ты можешь идти сам… — Он сделал паузу. — Или старина Кайло превратит тебя… в глиняные черепки.

Кайло улыбнулся, обнажив коричневые зубы, и легко поднял увесистую дубину на уровень глаз.

— Ты слышал Девятку? Топай давай.

— Я пойду. Сам. Я хочу жить… — Голем повернулся всем корпусом к нише в стене, где можно было заметить очертания маленького тела, накрытого плащом. — А я могу взять своего друга?

— Он мёртв, — бросил равнодушно Девятка у самого входа. — Оставь его здесь. Пусть боги позаботятся о нём, если захотят.

— Я похороню его снаружи, — ответил голем.

— Твое право. Только быстро.

***

После того, как они покинули заброшенный храм, прошло еще полдня, и солнце начало клониться к горизонту. Устроившись на поляне в редколесье, мужчины ужинали и слушали, как голем по просьбе-приказу Девятки рассказывает про свою короткую жизнь.

— Помню, что открыл глаза. Понял, что могу видеть. Прозвучал взрыв. Понял, что могу слышать. В яме было темно, и повсюду стоял дым, что-то еще горело и шипело. Я заметил большие куски глины на земле, понял, что могу двигаться и… думать. Что я уже не просто глина и металл… Кое-какие знания хозяин заложил в меня вместе с Приказом, но их было мало

Шило взмахнул куском солонины и, жуя, спросил:

— А запахи? Запахи ты чуешь?

— Нет… Я разгреб землю и мусор и выбрался наружу. Повсюду кричали люди, кто-то умирал, пронзенный стрелой, я слышал звук мечей, разрубающих плоть, а также стоны и мольбы… Я оглянулся и понял, что землянка находится у подножья горы. Каменная лестница красноватого цвета вела от места, где я был, наверх…

— О, я знаю, где это, — с полным ртом каши пробормотал Кайло. — Это Ренегатская деревня. Или что-то рядом с ней. И лестница красная. И гора там есть. Не помню, как называется…

— Тихо, — сказал Девятка, погрузив ложку в котел. — Что было дальше?

— Я подумал, что мой хозяин может быть в землянке, но не смог откопать его. В это время одни люди побеждали других. Несколько раз мне в спину прилетала стрела, но я не ощутил боли. Очень многие умирали, маленький человек — девочка — попыталась спрятаться за меня, просила помочь, но ее оттащили и бросили под копыта лошадей... Меня окрикнул какой-то солдат в шлеме, видимо, главный в отряде. «Теперь ты наш, — сказал он просто. И бросил мне веревку, не слезая с коня. — Обмотай себе руки, нелюдь, а я привяжу свой конец к седлу. Ты побежишь за мной, понял? Твой хозяин либо мертв, либо бежал. Не знаю, что в этом забытом месте делал маг, отступник, небось… Ты будешь служить нам. Иначе я прикажу обложить тебя бревнами и поджечь».

Семь дней мы большим отрядом нападали на мирные поселения вокруг горы. Я наблюдал, как живут солдаты, слушал их речь, смотрел, как они лечат или добивают и хоронят раненых, готовят еду, рассказывают истории у костра. Солдаты дрались с теми, кто мог держать оружие, а меня посылали к тем, кто прятался в домах. Мне приказывали убивать — крошить черепа, отламывать руки, сворачивать шеи. Люди почти не сопротивлялись. Я понимал, что могу ослушаться, что это всего лишь приказ, а не Приказ. Но в моем рту не было ничего, что дало бы ответы или причину не убивать… Командир был доволен, больше не привязывал меня к коню. Но напоминал, что, если я захочу сбежать, меня ждёт костер. Я жил всего неделю… И боялся умереть. Металл бы выстоял, но я больше из глины, частично из камня.

— И сколько ты убил? — поинтересовался Девятка, потянувшись за флягой на поясе.

— Шестнадцать мужчин…

— Не так уж и много, — хмыкнул Кайло, вытирая рот тыльной стороной ладони.

— Двадцать пять женщин и десять детей, — закончил голем. — Солдаты не хотели марать руки.

Ветер раздувал слабый огонь, вдалеке громко крикнула птица.

— Не врешь? — спросил Девятка.

— Големы не умеют врать.

Шило встал и отошел от костра.

— Я спать, — буркнул он.

***

Они двинулись в путь утром, с первыми лучами солнца.

— А что случилось с тем кровожадным командиром? — Кайло засунул в рот очередную порцию табака. — Куда он делся? Там, под одеялом в храме, лежал не он, а скорее ребенок или маленькая баба.

— Он не был кровожадным. Он признался мне, когда выпил много рома, что только исполняет приказ. И я исполняю приказ. Ведь я голем. Так он сказал. Он хотел обсудить это со мной. «Мы с тобой похожи»… Он много пил в тот вечер. Потом солдаты нашли в одном большом доме книги и сжигали их. Когда я спросил, зачем это делать, командир ответил, кого-то явно цитируя: «Сегодня крестьянин читает книгу, завтра его образованный сын становится магом или предателем короны». Я спросил, о чем пишут в книгах. «Обо всем на свете… но часто лгут».

На следующий день прискакал гонец, что-то вручил командиру и вновь прыгнул на коня. «Сученыш смотрел на нас, как на говно, — зло сказал солдат, чье лицо все еще было в крови после набега. — А ведь кто-то должен делать эту работу». Командир положил руку ему на плечо и сказал громко, чтобы слышали все вокруг, что без таких набегов Империя подумает, будто король слаб — и легионы пойдут на столицу. Что карательные отряды — такая же часть армии, как конница… Потом они опять пили.

Кайло, не сбавляя шага, плюнул на какой-то цветок.

— Слыхал, Девятка? Легионы пойдут на столицу, если что.

Девятка не ответил.

— Пьяный командир опять позвал меня. «Только у тебя нет выбора — тебе легче. У меня выбор будто бы есть — делать или не делать… Но его нет. Хотел бы я стать големом». А на следующий день все солдаты ушли, оставив меня одного. «Мы не можем взять тебя с собой, ты же не собака и не трофей». Потом командир посмотрел на меня. «Надеюсь, тебя не мучает совесть после всего, что ты сделал, голем. Если мучает, похорони их, хотя бы детей, у нас на это времени нет… И помни: тебе нужно научиться лгать, иначе тебя заберет первый же умник, и всегда проси что-нибудь за работу, иначе ты — раб, а рабы долго не живут. Если рок повелеет, еще увидимся, голем!». Он кинул мне одежду и ускакал.

— Одежду? — удивился Шило и остановился. — Тебе дал одежду солдат?

— Издалека его можно принять за человека, — задумчиво сказал Девятка. — Тот командир хотел, чтобы на него не сразу накинулись с оружием. Тебя хорошо вылепили, голем. Нос, глаза. Мы там, в храме, подумали сначала, что ты бродяга или кочевник. Или беглый раб.

— Цвет кожи только грязный, — кивнул Кайло, кривя губы. — Как у южан. Но ты не очень большой, и руки всего две. Почти человек, ха… Помню в Стариле видал голема с четырьмя руками. На кузне работал. Мощь.

Голем промолчал.

— Только не моргаешь. И не дышишь. Это жутко, — просто сказал Шило.

— И потом тебя взял кто-то из храма? — спросил Девятка. — Говори, голем.

— Нет. После командира были работорговцы. Их караван шел через разрушенные деревни, где они, как я понял, надеялись пополнить провизию. У меня было три дня, чтобы похоронить убитых. Меня не мучала совесть, просто… нечем было заняться. Я ведь не нуждаюсь в еде и сне…

— Везунчик, — вздохнул Шило.

— Какой там! — запротестовал Кайло. — Я люблю пожрать.

— Зато сколько времени можно выгадать на сне!

Девятка, который сверялся с картой на дощечке, осадил их:

— Тихо. Через пол-лиги точка. Соберитесь, может быть засада.

Продолжение следует...